Прокуратура, а затем и следственный комитет – неизменно отвечали отказами в возбуждении уголовных дел. Сегодняшний вердикт суда: «это было незаконно». Меж тем, среди членов того самого штаба – 3 заместителя директора ФСБ, 2 заместителя министра внутренних дел, и бывший мэр Москвы Юрий Лужков.

Юридические перспективы мы обсудили с адвокатом Игорем Труновым, который представляет интересы жертв «Норд-Оста».

Лобков: Есть решение Лефортовского суда, потом, наверняка, будет решение Мосгорсуда и решение Верховного суда. Как вы считаете, сегодняшнее решение долго будет жить?

Трунов: Есть решение Европейского суда, поэтому мы имеем «масло масляное» – два решения суда по одному и тому же вопросу. Достаточно было решения Европейского суда, которое обязательно для РФ. Европейский суд решил, что Россия обязана провести эффективное надлежащее расследование в отношении должностных лиц. У Европейского суда нет вопросов к расследованию в отношении к террористам, оно считает это расследование достаточно объективным, но это разные вещи: террористы и должностные лица. Поэтому Европейский суд вынес такое решение. Почему нужно было решение Лефортовского суда? Это вопрос специфики нашей системы правосудия.

Писпанен: Решения Европейского суда просто не исполняется на территории РФ зачастую?

Трунов: Решения Европейского суда исполняются всегда в России, потому что в основном это касается выплаты денег. Вторая серия – это редкое явление, когда Европейский суд выносит несколько аспектов. Это решение состоит из двух частей: выплатить 1,3 млн. евро потерпевшим, которых я представлял, и обязать Россию возбудить уголовное дело. Такое бывает нечасто, поэтому у нас нет прецедентов неисполнения решения Европейского суда.

Лобков: Уголовное дело не возбуждено? Есть отказы в возбуждении уголовного дела. Вы будете подавать новый запрос или поднимите иск 2002-2003гг.?

Трунов: В августе я обратился с заявлением на основе решения Европейского суда и приложил туда это решение, и подал это заявление. По этому заявлению было вынесено странное решение о том, что Немцов когда-то, в 2002-м обращался, Немцову отказали, и все. А где ответ на мое заявление? Непонятно. Тем более, что это не мое заявление, а заявление Европейского суда. Я обратился в суд, суд признал незаконным отказ в возбуждении и обязал Следственный комитет исправить и устранить нарушение. То заявление, которое лежит у Следственного комитета, он обязан пересмотреть  и возбудить уголовное дело.

Лобков: Он может подать апелляцию в Мосгорсуд?

Трунов: Может.

Лобков: А сделает это? У вас есть какие-то данные?

Трунов: Я был на процессе. Аргументы, высказанные Следственным комитетом, странные. Он написал возражения, что мы обратились не по той территории. Нужно обратиться в другой суд. И апеллировал к решению Верховного суда к 2009 года. За это время кое-что изменилось, появилось решение Конституционного суда, которое меняет подсудность. Странно, что Следственный комитет этого не знает. Мы все посмеялись, и не рассмотрели этот аргумент.

Писпанен: Если будет дан ход делу, будет суд и так далее, это будет то, чего хотят родственники потерпевших в теракте? Чтобы кто-то головой ответил?

Трунов: Не в голове дело, а в последствиях этого. В основе стоял вопрос возмещения вреда 1 тыс. человек: там много сирот, инвалидов. И Европейский суд сказал, что без вины ответственности не бывает. Сначала нужно возбудить уголовное дело, найти виновное должностное лицо, потом государство обязано возместить им вред.

Лобков: В какой части расследования действий должностных лиц – то, что теракт был допущен, лица с оружием смогли проникнуть внутрь охраняемого комплекса в центре Москвы или оказание помощи, ликвидация боевиков, сопряженная  с применением странных веществ, и нанесение ущерба здоровью при ликвидации теракта? Какая часть будет изучаться вами более подробно?

Трунов: В основном два аспекта. Первый – то, что до сих пор неизвестно, какой газ пустили, и РФ не сообщила его формулу, в том числе Европейскому суду. Этот газ был смертельно опасен и фатально опасен для ослабленного организма, и это стало причинно-следственной связью между гибелью людей. Анализ того, кто отдал этот приказ, какова формула газа, насколько он ядовит, и причинно-следственная связь организации контртеррористической  операции – когда пускали, должны были просчитать антидот, спасательную операцию, больницы и так далее. Этого ничего не было сделано. Второй аспект – спасательная операция. Здесь и были совершенны основные правонарушения, приведших к гибели людей. Здесь и произошло мародерство, один из трупов нашли на Ленинском проспекте в подъезде. Вопросов возникает много.

Писпанен: Не раскрывают формулу газа, потому что боятся, что могут на Россию подать в международные суды?

Трунов: Думаю, что, конечно, с этим связан вопрос – с ответственностью. Все эти 10 лет вопрос висит только в одной плоскости: персональной ответственности тех, кто принимал решения. Естественно, формула газа не раскрывается только потому, что она не соответствует международным нормам права.

Лобков: Если представить, что уголовное дело возбуждено, эти люди – это и Проничев, и Лужков, и Васильев, и другие замы – все должны быть вызваны в качестве свидетеля?

Трунов: Естественно. Их всех обязаны допросить. Узнать, кто какие решения принимал, распоряжения отдавал, а потом сделать анализ, какие из этих действий были противоправны.