МАРГАРИТА КОНДРАТЬЕВА

Адвокат жертв теракта в Норд-Осте Игорь Трунов отказался вчера отвечать на вопросы следователя Московской городской прокуратуры. Допрос не состоялся.

Если бы я ответил на вопросы следователя, то стал бы свидетелем и уже не смог бы участвовать в процессе в качестве адвоката, пояснил он Газете. А в Тверском суде вчера продолжилось слушание дела по существу выступали потерпевшие. После каждого вопроса и моего отказа отвечать следователь бежал советоваться к прокурору Москвы, рассказал Трунов о своем вчерашнем визите в прокуратуру столицы. Несмотря на мой отказ участвовать в допросе, он все-таки составил протокол и пытался заставить меня его подписать. Я отказался. Следователя интересовали вопросы, связанные с видеокассетой, которую мы собираемся продемонстрировать в суде: откуда мы ее взяли, каким путем и кем она была передана. Я сказал, что они смогут затребовать видеокассету в тот же день, когда мы продемонстрируем ее в суде.

Между тем суд пока не спешит рассматривать дополнительные доказательства, к которым относится и пресловутая видеопленка. Вчера новые истцы, воспользовавшись своим правом заявлять ходатайства, просили об отводе суда, а также о приглашении свидетелей и приобщении дополнительных доказательств. Судья вновь отказала.

Утренние ходатайства истцов и отказ в их удовлетворении становятся уже доброй традицией в Тверском суде. Процесс, судя по всему, затянется надолго. Участники процесса за долгие часы сидения в тесном зале даже как-то сроднились. Общительный судебный пристав, еще вчера сдерживавший толпу журналистов, прорывающихся в зал, улыбается как старым знакомым. С представителем департамента финансов Москвы здоровается за руку. С Александром Храмцовым, потерявшим отца во время теракта, тоже. Все свои.

Нас считают идиотами, возмущенно рассказывает корреспонденту Газеты вдова Федора Храмцова Валентина. По их мнению, нас уговорили хитрые адвокаты, и они же назвали сумму в миллион долларов. Да мы еще в здании ПТУ (где во время теракта находились родственники. Газета) договорились, что мы этого так не оставим. Пострадавшие возмущены сюжетом, показанным на столичном телеканале, там их обвинили в том, что они своими исками обкрадывают московских пенсионеров. И если они выиграют, то в Москве подорожают продукты.

Московское правительство пытается сформировать отрицательное общественное мнение, спекулируя пенсионерами, продолжает Храмцова. Но когда в последние семь лет у нас в Москве не дорожали продукты?. Уже суду Валентина Храмцова задает вопрос, сколько же стоит человеческая жизнь. 100 тысяч рублей, как заплатили нам? Цену подержанной автомашины? Цену элитного щенка? Как раз 3 тысячи долларов стоит щенок йоркширского терьера. Вслед за ней к трибуне выходит Лариса Фролова. Она читает по бумажке. Иначе сложно рассказать, вероятно, самую трагичную историю Норд-Оста. Внуки Ларисы, 7-летний Саша и 4-летний Миша, остались и без матери, и без отца. Мы потеряли сына и дочь. У Верочки родители умерли. Женя и Вера долго собирались куда-ни-будь в театр или на концерт. Они только что закончили строить дачу, у них было такое тяжелое лето. И вот собрались, рыдает Лариса. Ей 57 лет, мужу 61. В таком возрасте они оказались опекунами собственных внуков-сирот. Саше и Мише государство платит за утрату обоих кормильцев по 1900 рублей. Их бабушке как опекуну еще по полторы тысячи. Есть еще бабушкина и дедушкина пенсия по две тысячи. Пока нам хватает, но на что мы их будем учить и кормить в дальнейшем не знаю, продолжает Фролова. Пусть государство вернет им то, что у них отняли. Саше и Мише помогают частные жертвователи, но не правительство Москвы. Евгений и Вера Фроловы скончались от сердечной недостаточности так написано в справке о смерти. Жене было 34 года, Верочке 31, рассказывает Лариса Фролова. Они были здоровыми ребятами. Их привезли в госпиталь в 7.40 и 8.00. А газ пустили в начале шестого. Два два с половиной часа воздействия газа. И к тому же их клали на асфальт. А мои ребята мне рассказали их друзья отдали свои свитера школьникам, тоже сидевшим на балконе. И в одних футболочках они лежали на асфальте.

Фролова обвиняет правительство Москвы в плохой организации спасательных работ. К тому же и у ее родственников, и у Федора Храмцова были при себе документы. И никто не позвонил из больниц и моргов, пока родственники сами не нашли тела. А искать пришлось два дня по всем больницам и моргам, в которые отвозили пострадавших и погибших. Лишь на третий день после штурма появился так называемый фотоальбом с фотографиями неопознанных тел.

Суд продолжится сегодня.