Органы адвокатского сообщества не могут вмешиваться в частную или публичную деятельность адвокатов, кодекс профессиональной деятельности распространяется только на профессиональную деятельность. Даже рекомендации поведения адвокатов в интернете или при публичных комментариях, не связанные с профессиональной деятельностью недопустимы в соответствии с действующим законодательством.

 

РЕШЕНИЕ

 Именем Российской Федерации

30 декабря 2016 года                                                              город Москва

 

Лефортовский районный суд города Москвы в составе: председательствующего судьи Голованова В.М.

при секретаре судебного заседания Гасановой Л.П.,

с участием истца Трунова И.Л.,

представителей истца Трунова И.Л. – адвокатов Айвар Л.К., Матвеева Л.Г., действующих на основании доверенностей и ордера,

представителей ответчика Адвокатской палаты Московской области – адвоката Орлова А.А., действующего на основании доверенности и ордера, и адвоката Царькова П.B., действующего на основании ордера,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело № 2-5873/2016 по иску Трунова Игоря Леонидовича к Адвокатской палате Московской области об оспаривании заключения Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Московской области, решения Совета Адвокатской палаты Московской области о прекращении статуса адвоката, восстановлении в членах Адвокатской палаты Московской области,

УСТАНОВИЛ:

Трунов И.Л. обратился в суд с настоящим иском к ответчику Адвокатской палате Московской области, ссылаясь на то, что 12 июля 2016 года Квалификационной комиссией Адвокатской палаты Московской области принято заключение о наличии в действиях (бездействии) адвоката Трунова И.Л. нарушений Кодекса профессиональной этики адвоката. 21 сентября 2016 года Советом Адвокатской палаты Московской области принято решение о прекращении статуса адвоката Трунова И.Л. за нарушение норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката. Истец с данными заключением и решением не согласен, полагает, что они являются незаконными и необоснованными.

Основываясь на изложенном, истец просит суд признать незаконными и отменить заключение Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Московской области от 12 июля 2016 года в отношении адвоката Трунова И.Л. и решение Совета Адвокатской палаты Московской области от 21 сентября 2016 года по дисциплинарному производству в отношении истца, которым прекращен его статус адвоката, восстановить истца в членах Адвокатской палаты Московской области.

            Истец Трунов И.Л., представители истца – адвокаты Айвар Л.К. и Матвеев Л.Г. в

судебное заседание явились, исковые требования поддержали в полном объеме по доводам, озвученным в судебном заседании и изложенным в письменных пояснениях, приобщенных к материалам дела, просили иск удовлетворить.

Представители ответчика Адвокатской палаты Московской области – адвокаты Орлов А.А. и Царьков П.В. в судебное заседание явились, возражали против удовлетворения исковых требований Трунова И.Л. по доводам, изложенным в представленных в материалы дела письменных возражениях на иск и озвученным в судебном заседании, просили в удовлетворении исковых требований отказать.

Представитель третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, Управления Министерства юстиции России по Московской области в судебное заседание не явился, о дате, времени и месте судебного заседания извещен надлежащим образом путем вручения судебной повестки.

 

 

 

 

 

Выслушав явившихся в судебное заседание лиц, участвующих в деле, изучив материалы дела, оценив представленные доказательства в их совокупности, с учетом требований ст. 56 ГПК РФ и по правилам ст. 67 ГПК РФ, суд приходит к следующему.

В соответствии с ч. 1 и 3 ст. 29 Конституции Российской Федерации каждому гарантируется свобода мысли и слова; никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них.

На основании ч. 3 ст. 17 Конституции Российской Федерации осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц.

В силу положений ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (заключена в городе Риме 04 ноября 1950 года), являющейся согласно ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации частью правовой системы Российской Федерации, каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ. Настоящая статья не препятствует государствам осуществлять лицензирование радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия.

На основании ч. 1 ст. 3 ГПК РФ заинтересованное лицо вправе в порядке, установленном законодательством о гражданском судопроизводстве, обратиться в суд за защитой нарушенных либо оспариваемых прав, свобод или законных интересов.

Одним из способов защиты права, установленных ст. 12 ГК РФ, является восстановление положения, существовавшего до нарушения права, и пресечения действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения.

Правовые основы адвокатской деятельности и адвокатуры в Российской Федерации регламентированы Федеральным законом от 31 мая 2002 года № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», который устанавливает, в частности, права и обязанности адвоката, его правовой статус, а также порядок организации адвокатской деятельности и адвокатуры.

Согласно п. 1 ст. 2 Федерального закона от 31 мая 2002 года № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокатом является лицо, получившее в установленном указанным Федеральным законом порядке статус адвоката и право осуществлять адвокатскую деятельность. Порядок приобретения, приостановления и прекращения статуса адвоката установлен нормами главы 3 данного Федерального закона.

Как установлено подп. 2 п. 2 ст. 17 Федерального закона от 31 мая 2002 года № 63- ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», одним из оснований для прекращения статуса адвоката является нарушение адвокатом норм кодекса профессиональной этики адвоката. В этом случае решение о прекращении статуса адвоката принимается советом адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, в региональный реестр которого внесены сведения об адвокате, на основании заключения квалификационной комиссии. Решение совета адвокатской палаты, принятое по указанному выше основанию, может быть обжаловано в суд (п. 5 ст. 17 Федерального закона от 31 мая 2002 года № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»).

 

В силу п. 2 ст. 4 Федерального закона от 31 мая 2002 года № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» кодекс профессиональной этики адвоката устанавливает обязательные для каждого адвоката правила поведения при осуществлении адвокатской деятельности, а также основания и порядок привлечения адвоката к ответственности.

Кодексом профессиональной этики адвоката, принятым Первым Всероссийским съездом адвокатов 31 января 2003 года (далее – Кодекс профессиональной этики адвокат), установлены следующие принципы и нормы профессионального поведения адвоката: при осуществлении профессиональной деятельности адвокат обязан уважать права, честь и достоинство лиц, обратившихся к нему за оказанием юридической помощи, доверителей, коллег и других лиц, придерживаться манеры поведения и стиля одежды, соответствующих деловому общению (п. 2 ст. 8); осуществление адвокатом иной деятельности не должно порочить честь и достоинство адвоката или наносить ущерб авторитету адвокатуры (п. 4 ст. 9); адвокат строит свои отношения с другими адвокатами на основе взаимного уважения и соблюдения их профессиональных прав (п. 1 ст. 15); адвокат не должен употреблять выражения, умаляющие честь, достоинство или деловую репутацию другого адвоката (подп. 1 п. 2 ст. 15).

В соответствии с п. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката, совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодексом профессиональной    этики адвоката (п. 1). Меры дисциплинарнойответственности применяются только в рамках дисциплинарного производства в соответствии с процедурами, предусмотренными разделом 2 Кодекса профессиональной этики адвоката; применение к адвокату мер дисциплинарной ответственности, включая прекращение статуса адвоката, является предметом исключительной компетенции Совета соответствующей адвокатской палаты субъекта Российской Федерации (п. 4).

Как следует из содержания п. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката поводами для возбуждения в отношении адвоката дисциплинарного производства являются, в том числе жалоба, поданная в адвокатскую палату другим адвокатом, или представление, внесенное в адвокатскую палату вице-президентом адвокатской палаты либо лицом, его замещающим.

Не могут являться допустимым поводом для возбуждения дисциплинарного производства жалобы, обращения, представления лиц, указанных в ст. 20 Кодекса профессиональной этики, основанные на действиях (бездействии) адвоката (в том числе руководителя адвокатского образования, подразделения), не связанных с исполнением им профессиональных обязанностей (п. 4 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката).

В ходе судебного разбирательства установлено и следует из материалов дела, что истец Трунов И.Л. с 27 января 1999 года являлся адвокатом и с 27 мая 2007 года состоял в реестре адвокатов Московской области под регистрационным номером 50/5497 (удостоверение адвоката № 5802, выдано Управлением регистрационной службы по Московской области 04 июня 2007 года).

01 февраля 2016 года в пресс-центре информационного агентства «Национальная служба новостей» состоялась публичная дискуссия в форме «круглого стола» на тему: «Проблемы Адвокатуры России и лишение статуса известного адвоката Трунова. В данной дискуссии принял участие адвокат Трунов И.Л., который выступил с речью по вопросам тематики «круглого стола», что подтверждается стенограммой «круглою стола (л.д. 158 – 172 т. 1).

03 февраля 2016 года в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет- на сетевом ресурсе Коллегии адвокатов «Трунов, Айвар и партнёры» размещены возражения адвоката Трунова И.Л. на жалобу Джамаева М.Т., а также обращение адвоката Трунова И.Л. к депутату Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации Золочевскому В.С.

19 февраля 2016 года в Адвокатскую палату Московской области поступила жалоба группы адвокатов о том, что в рамках указанного «круглого стола» адвокатом Труновым И. Л. допущены высказывания и выражения, нарушающие нормы законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката (л.д. 135 – 141 т. 1).

25 февраля 2016 года в Адвокатскую палату Московской области поступила жалоба группы адвокатов о том, что в текстах возражений адвоката Трунова И.Л. на жалобу Джамаева МЛ. и обращения адвоката Трунова И.Л. к депутату Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации Золочевскому В.С., размещенных в нформационно-телекоммуникационной сети «Интернет» на сетевом ресурсе Коллегии адвокатов «Трунов, Айвар и партнёры», допущены высказывания и выражения, нарушающие нормы законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката (л.д. 214 – 219 т. 1).

10, 15 и 16 марта 2016 года в Адвокатскую палату Московской области поступили представления вице-президента Адвокатской палаты Московской области Толчеева М.Н. в отношении адвоката Коллегии адвокатов «Трунов, Айвар и партнеры» Трунова И.Л., составленные на основании указанных жалоб группы адвокатов от 19 и 25 февраля 2016 года (л.д. 135 – 143 т. 2).

12 июля 2016 года Квалификационной комиссией Адвокатской палаты Московской области принято заключение о наличии в действиях (бездействии) адвоката Трунова И.Л. нарушений п. 2 ст. 8, п. 4 ст. 9, подп. 1 п. 2 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката, выразившихся в употреблении им выражений, носящих негативный и порочащий характер, являющихся публичным выражением неуважения к Президенту Адвокатской палаты Московской области, наносящих ущерб авторитету адвокатуры и подрывающих к нему общественное доверие (л.д. 14 – 23 т. 1, 71 – 81 т. 2).

Как следует из представленной в материалы дела копии заключения Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Московской области от 12 июля 2016 года, комиссией выявлены признаки нарушения требований Кодекса профессиональной этики адвоката в высказываниях адвоката Трунова И.Л. Как видно из стенограммы высказываний, приведенных в тексте заключения, смысл высказываний, в которых выявлены нарушения, сводился к освещению адвокатом Труновым И.Л. в рамках дискуссии «круглого стола» существующих, по его мнению, в адвокатском сообществе и во взаимодействии адвокатского сообщества с правоохранительными органами проблемных вопросов, таких как: существование фактов давления на отдельных адвокатов со стороны адвокатского сообщества; неразвитость института ротации кадров в адвокатском сообществе, в частности, длительная несменяемость руководства отдельных адвокатских палат субъектов Российской Федерации, в том числе президента Адвокатской палаты Московской области Галоганова А.Н.; совмещение должностей одними лицами во внутренних структурах адвокатского сообщества; наличие фактов недобросовестных взаимоотношений адвокатов с представителями правоохранительных органов; неправомерность действий руководства Адвокатской палаты Московской области в отношении адвокатов Трунова И.Л., Айвар Л.К.; незаконность распоряжений руководства Адвокатской палаты Московской области и др.

21 сентября 2016 года Советом Адвокатской палаты Московской области принято решение о прекращении статуса адвоката Трунова И.Л. с формулировкой: за нарушение норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката, а именно – п. 2 ст. 8, п. 4 ст. 9, подп. 1 п. 2 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката, выразившиеся в употреблении адвокатом выражений, носящих негативный и порочащий характер, являющихся публичным выражением неуважения к Президенту Адвокатской палаты Московской области; в действиях, наносящих ущерб авторитету адвокатуры и подрывающих к нему общественное доверие (л.д. 24 – 27 т. 1, 5 – 8 т. 2).

Содержание решения Совета Адвокатской палаты Московской области от 21 сентября 2016 года указывает на то, что Совет согласился с выводами, изложенными в заключении Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Московской области от 12 июля 2016 года, в части употребления адвокатом Труновым И.Л. выражений, нарушающих требования законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката.

Адвокатской палатой Московской области представлено в материалы дела составленное в ходе дисциплинарного производства заключение специалиста ООО НПО «Эксперт Союз» Жуковой В.В. от 02 марта 2016 года № 02 ЛЭ-16, в соответствии с выводами которого в информации, размещенной на площадке информационного агентства «Национальная служба новостей», озвученной при проведении «круглого стола» на тему: «Проблемы адвокатуры в России и лишение статуса известного адвоката Игоря Трунова», содержится негативная информация о президенте Адвокатской палаты Московской области Галоганове А.Н., выраженная в форме оценки и форме утверждения о том, что избрание Галоганова А.П. на очередной срок президентом было незаконным. Коммуникативной направленностью информации является рассказ и обсуждение имеющихся в адвокатуре России проблем, преимущественно в связи с ситуацией вокруг адвоката Трунова И.Л. в части лишения его статуса адвоката. Вышеуказанная информация построена в соответствии с речевой стратегией дискредитации адвокатуры (л.д. 177-213 т. 1).

Также Адвокатской палатой Московской области представлено в материалы дела составленное в ходе дисциплинарного производства заключение специалиста ООО НПО «Эксперт Союз» Жуковой В.В. от 02 марта 2016 года № 03 ЛЭ-16, в соответствии с выводами которого в текстах возражений адвоката Трунова И.Л. на жалобу Джамаева М.Т. и обращения адвоката Трунова И.Л. к депутату Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации Золочевскому В.С., размещенных в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» на сетевом ресурсе Коллегии адвокатов «Трунов, Айвар и партнёры», содержится негативная информация о президенте Адвокатской палаты Московской области Галоганове А.И., которая выражена в форме оценки и в форме утверждений; информация указывает на то, что распоряжение президента Адвокатской палаты Московской области Галоганова ATI. незаконно; он осуществляет действия, противоречащие закону; у него отсутствуют законные основания для лишения Трунова И.Л. статуса адвоката (л.д. 248 – 287 т. 1).

Одновременно Адвокатской палатой Московской области представлено в материалы дела составленное в ходе дисциплинарного производства заключение специалиста ООО НПО «Эксперт Союз» Жуковой В.В. от 02 марта 2016 года № 04 ЛЭ-16, согласно которому текст обращения адвоката Трунова И.Л. к депутату Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации Золочевскому В.С., размещенный в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» на сетевом ресурсе Коллегии адвокатов «Трунов, Айвар и партнёры», построен в соответствии с речевой стратегией дискредитации адвокатуры в целом (л.д. 286 – 309 т. 1).

Истцом представлено в материалы дела составленное в ходе дисциплинарного производства консультативное заключение д.ф.н., д.ю.н., профессора, академика РАЕН Галяшиной Е.И. от 29 апреля 2016 года, в соответствии с выводами которого ООО НПО «Эксперт Союз» не является экспертным учреждением; Жукова В.В. не является специалистом в области лингвистических экспертиз; заключения Жуковой В.В. не соответствуют законодательству о судебной экспертной деятельности; в заключениях Жукова В.В. приводит свои субъективные толкования текста и вольно трактует использованные в тексте слова, вырывая их из контекста, не учитывая жанр исследуемых документов, смешивая правовые оценки; выводы заключений не соответствуютфактическим обстоятельствам и действительности, носят вольный характер субъективной интерпретации со смысловыми приращениями текста, выходят за пределы специальных лингвистических знаний, ошибочно трактуют оценочные суждения о фактах, которые не могут быть проверены на предмет их соответствия действительности в то время, к которому они относятся (л.д. 144 – 177 т. 2).

Истцом также представлено в материалы дела составленное в ходе дисциплинарного производства консультативное заключение д.ф.н., д.ю.н., профессора, академика РАЕН Галяшиной Е.И. от 11 мая 2016 года, в соответствии с выводами которого сведения, распространенные адвокатом Труновым И.Л., являются выражением его негативно-оценочных, критических суждений, мнений и убеждений, которые, в том числе основаны на многочисленных публикациях в средствах массовой информации, публичных высказываниях других адвокатов, содержащихся в общедоступных источниках. Сведения, распространенные адвокатом Труновым И.Л., содержат правовую оценку проблем, сложившихся в российской адвокатуре, и его суждения носят характер мнения, оценки и убеждения, а также выражают правовую позицию, которую Трунов И.Л. неоднократно высказывал в многочисленных документах. Негативно-оценочные высказывания и критические суждения сделаны в лингвистически корректной форме, не являются оскорбительными, не содержат унизительных или уничижительных сравнений и не содержат слов или оборотов, буквальное значение которых выражало бы неуважение Трунова И.Л. к президенту Адвокатской палаты Московской области Г'алоганову А.Н. или институту адвокатуры в целом. Критическая направленность высказываний Трунова И.Л. имеет своей целью произвести разбор ситуации, высказать свое личное негативное отношение и личное убеждение. Данные высказывания не носят оскорбительный характер, через критическую оценку недостатков направлены на повышение роли адвокатуры в современном демократическом обществе, а потому не могут вызывать у адресата неуважение к институту адвокатуры в целом или к президенту Адвокатской палаты Московской области Галоганову А.Н., чей авторитет не может быть умален через высказывание критики в его адрес. В целом критические высказывания Трунова И.Л. с учетом жанрового своеобразия и функционально-стилистической характеристики текста не превышают пределов допустимой критики в отношении деятельности руководящего состава адвокатуры, содержат правовые оценки, суждения, выражение убеждений и мнения, не выходящего за рамки, предусмотренные форматом каждого документа (л.д. 55 -95 т. 1,204-242 т. 2).

Ответчиком представлена в материалы дела рецензия специалиста ООО «Альфа- Медиатор» Борисовой Е.Г. на заключение специалиста Галяшиной Е.И. от 11 мая 2016 года, в котором специалист Борисова Е.Г. на основании исследовательской части заключения приходит к выводу о том, что указанное заключение специалиста Галяшиной Е.И. не соответствует требованиям методик, а выводы специалиста научно не обоснованны (л.д. 218 – 227 т. 3).

Также ответчиком представлена в материалы дела рецензия д.ф.н., профессора МГУ им. М.В. Ломоносова Шульга М.В. на заключение специалиста Галяшиной Е.И. от 11 мая 2016 года, в котором специалист Шульга М.В. на основании исследовательской части заключения приходит к выводу о том, что выводы в указанном заключении специалиста Галяшиной Е.И. необоснованны и неполны, не соответствуют поставленным перед специалистом-лингвистом вопросам (л.д. 229 – 249 т. 3).

Суд принимает вышеприведенные заключения и рецензии специалистов в качестве доказательств по делу, поскольку оснований не доверять данным документам у суда не имеется; заключения и рецензии являются определенными, полными и мотивированными; противоречий, свидетельствующих об ошибочности выводов специалистов, не содержат. Вместе с тем при оценке данных заключений и рецензий специалистов суд учитывает, что само по себе несогласие специалиста Галяшиной Е.И. с методикой исследования поставленных вопросов и выводами специалиста Жуковой В.В., также как и несогласие специалистов Борисовой Е.Г. и Шульта М.В. с порядком осуществления исследования и выводами специалиста Галяшиной Е.И., не являются основаниями для отклонения какого- либо из приведенных заключений и рецензий в качестве доказательства по делу, поскольку вопросы выбора в каждой конкретной ситуации наиболее оптимального и подходящего способа лингвистической оценки высказываний являются дискуссионными и не содержат единого общепринятого подхода, в связи с чем относятся к исключительной компетенции специалиста в области лингвистики при оценке поставленной перед ним в рамках исследования ситуации. Несогласие каждого последующего специалиста, высказывающего свой взгляд на ситуацию, не умаляет суждений предыдущего специалиста, а дополняет их и подтверждает широту усмотрения при проведении лингвистических исследований по конкретному вопросу. При этом в рецензиях специалистов Борисовой Е.Г. и Шульга М.В. выражено несогласие с заключением специалиста Галяшиной Е.И., однако собственных мотивированных суждений в отношении характера высказываний истца не приведено.

В ходе рассмотрения настоящего дела истцом в материалы дела представлено научно-консультативное заключение (л.д. 62 – 72 т. 3), составленное Пашиным С.А.; ответчиком в материалы дела представлены письменные пояснения Прокофьева А.В.. Скворцова А.А., Лазарева В.В., Шараповой Д.В. и Зинковского С.Б. (л.д. 199 – 203, 204 205,207 – 209, 210 – 212, 213 – 214 т. 3). Суд исходит из того, что данные документы являются письменными комментариями подписавших их лиц по поставленным перед ними вопросам, поскольку документы оформлены в виде единого текста, содержащего оценку действий сторон в ходе дисциплинарного производства, возбужденного в отношении истца; научно-исследовательская часть в документах отсутствует; выводы не сформулированы и не приведены; документы, подтверждающие наличие у авторов образования и квалификации, необходимых для составления научных экспертных заключений, не представлены.

Исследовав и оценив документы, представленные каждой из сторон в обоснование своей позиций, суд исходит из того, что в представленных сторонами заключениях специалисты Жукова В.В. и Галяшина Е.И. сошлись во мнении, что в рамках «круглого стола» и в документах, размещенных в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» на сетевом ресурсе Коллегии адвокатов «Трунов, Айвар и партнёры», адвокатом Труновым ИЛ. в негативной и критичной форме высказаны субъективные оценочные суждения относительно существующих, по мнению автора, проблемных аспектов организации адвокатской деятельности и адвокатуры в Российской Федерации, в том числе по вопросу, касающемуся замещения Галогановым А.Н. должности президента Адвокатской палаты Московской области. Суд исходит из того, что критика Трунова И.Л. в адрес президента Адвокатской палаты Московской области Галоганова А.Н. высказана не как к адвокату (частному лицу), а как к руководителю адвокатской палаты субъекта Российской Федерации (публичному лицу), в связи с чем к критике его деятельности применяются более широкие пределы, чем в отношении частных лиц (п. 8 Обзора практики рассмотрения судами дел по спорам о защите чести, достоинства и деловой репутации, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 16 марта 2016 года). При этом сам истец наравне с Галогановым А.Н., совмещая адвокатскую деятельность с активной политической, общественной и научной деятельностью (л.д. 96 98 т. 1), в данном случае выступал в качестве публичного лица.

Оценив представленные доказательства в их совокупности, суд приходит к выводу о том, что истцом не было допущено каких-либо оскорбительных и (или) унизительных высказываний, выходящих за пределы допустимой критики в отношении публичного лица, а примененные им речевые обороты и образы являются способом эмоционально окрашенной подачи взглядов и суждений, что с учетом формата дискуссии имеет целью привлечение внимания широкой аудитории к разделению определенных взглядов на одни из наиболее широко обсуждаемых в обществе вопросов организации деятельностипубличной власти и связанных с ней институтов. С учетом стилистики и смысловой направленности текста, а также выводов специалистов Жуковой В.В. и Галяшиной Е.И., в высказываниях Трунова И.Л. прослеживается выражение исключительно собственного личного мнения (оценки) к озвученным проблемам и ярко выраженная негативно­-оценочная критика процессов и явлений, вызывающих интерес у автора. Данная критика основана на субъективном мнении истца о руководстве адвокатских палат субъектов Российской Федерации как о публичных фигурах, в том числе о президенте Адвокатской палаты Московской области Галоганове А.П., чья деятельность является открытой и широко освещается в средствах массовой информации. В высказываниях истца не распространены какие-либо фактические утверждения, нуждающиеся в доказывании и объективно поддающиеся доказыванию, поскольку деятельность руководства адвокатуры является общественно открытой и системно освещаемой в средствах массовой информации, что предопределяет возможность любого лица сформировать определенное внутреннее представление о данной деятельности путем ознакомления с ее процессом и результатами в различных информационных источниках. С учетом того, что истец входит в профессиональное сообщество адвокатов, подобное личное мнение не может сформироваться абсолютно абстрактно и не оперировать какими-либо более конкретными сведениями, при этом выражение личного мнения в публичной дискуссии по любому значимому для общества вопросу всегда сопряжено с некоторым преувеличением и эмоциональностью и изначально не может быть нейтральным. Подобная дискуссия является неотъемлемым элементом демократического общества, где допускается критика любого лица, решившего выйти на арену публично освещаемой деятельности. Прецедентной практикой Европейского Суда по правам человека выработаны основополагающие принципы такой дискуссии, запрещающие переступать определенные барьеры – использовать оскорбительный либо невоздержанный язык и выходить за пределы общепризнанной степени преувеличения или провокации, однако в целом определен устоявшийся подход, устанавливающий значительно более широкие пределы допустимой критики в отношении публичных фигур, поскольку они изначально и осознано оставляют открытым для пристального анализа каждое свое слово и действие, в связи с чем должны проявлять большую степень терпимости.

Высказывания и публикации истца, являвшиеся предметом оценки в ходе дисциплинарного производства, полностью соответствуют выработанным Европейским Судом по правам человека широким стандартам для обсуждения в публичной обстановке общественно значимых вопросов, которые предусматривают возможность ведения дебатов в эпатажном стиле с использованием преувеличений, не выходящих за рамки публичной дозволенности в демократическом обществе. Истцом высказаны оценочные суждения, которые являются субъективными и основаны на его внутреннем представлении, высказаны в рамках освещения общественно важных вопросов в рамках публичной дискуссии, освещаемой средствами массовой информации, и являются частью политической дискуссии на тему общего формирования и развития правоохранительных институтов государства. В случае несогласия с данными высказываниями определенных публичных лиц, данное несогласие может быть реализовано путем продолжения политической дискуссии с предоставлением своих доводов, опровергающих критические наличные замечания истца и подтверждающих их ошибочность.

Кроме того, учитывая формат и характер публичной дискуссии, в рамках которой истцом были высказаны спорные суждения, положенные впоследствии в основу дисциплинарного производства, а также принимая во внимание стилистику, содержание и смысловую направленность данных суждений, суд приходит к выводу о том. что они были высказаны истцом не как адвокатом, а как известным широкому кругу лиц общественным деятелем, приглашенным для публичного обсуждения вопросов, входящих в тематику дискуссии, то есть не были связаны с исполнением им профессиональныхобязанностей и в силу п. 4 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката не могли составлять фактическую основу для возбуждения дисциплинарного производства.

 

В ходе производства по настоящему делу истцом заявлено о пропуске ответчиком срока для применения к истцу мер дисциплинарной ответственности. Проверив данный довод истца, суд приходит к следующему.

Как следует из положений п. 5 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката меры дисциплинарной ответственности могут быть применены к адвокату не позднее шести месяцев со дня обнаружения проступка, не считая времени болезни адвоката, нахождения его в отпуске. При этом меры дисциплинарной ответственности могут быть применены к адвокату, если с момента совершения им нарушения прошло не более одного года, а при длящемся нарушении – с момента его прекращения (пресечения).

Истечение сроков применения мер дисциплинарной ответственности является одним из обстоятельств, при наличии которого исключается возможность дисциплинарного производства (подп. 3 п. 3 ст. 21 Кодекса профессиональной этики адвоката).

Анализ положений Кодекса профессиональной этики адвоката в части, касающейся дисциплинарной ответственности адвокатов, позволяет прийти к выводу о том, что по смыслу п. 5 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката днем обнаружения проступка считается день, когда в соответствующую адвокатскую палату поступили сведения, указывающие на наличие в действиях (бездействии) адвоката признаков нарушения требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката.

Судом установлено, что поводами для возбуждения дисциплинарного производства в отношении адвоката Трунова И.Л. послужили две жалобы группы адвокатов о нарушении Труновым И.Л. требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката. Поскольку каждая их указанных жалоб касалась различных фактов, суд считает, что в данном случае установленный п. 5 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката шестимесячный срок применения мер дисциплинарной ответственности должен рассчитываться для каждой жалобы самостоятельно.

Согласно материалам дела, жалоба группы адвокатов на высказывания адвоката Трунова И.Л., допущенные им в ходе публичной дискуссии, состоявшейся в пресс-центре информационного агентства «Национальная служба новостей» 01 февраля 2016 года, поступила в Адвокатскую палату Московской области 19 февраля 2016 года (л.д. 135 т. 1). Жалоба группы адвокатов, касающаяся публикации 03 февраля 2016 года в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» на сетевом ресурсе Коллегии адвокатов «Трунов, Айвар и партнёры» возражений адвоката Трунова И.Л. на жалобу Джамаева М.Т. и обращения адвоката Трунова И.Л. к депутату Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации Золочевскому В.С., поступила в Адвокатскую палату Московской области 25 февраля 2016 года (л.д. 214 т. 1).

В соответствии с общими правилами исчисления сроков течение срока, определенного периодом времени, начинается на следующий день после календарной даты или наступления события, которыми определено его начало (ст. 191 ГК РФ). Следовательно, шестимесячный срок применения к адвокату Трунову И.Л. мер дисциплинарной ответственности по фактам, изложенным в указанных выше жалобах, начал исчисляться с 20 и 26 февраля 2016 года соответственно.

В силу п. 5 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката в срок применения мер дисциплинарной ответственности не включается время болезни адвоката. В материалах дела имеются сведения о следующих периодах временной нетрудоспособности адвоката Трунова И.Л. в связи с болезнью: с 25 февраля 2016 года по 29 февраля 2016 года (5 дней), с 11 апреля 2016 года по 15 апреля 2016 года (5 дней), с 08 нюня 2016 года по 10 июня 2016 года (3 дня), с 07 июля 2016 года по 11 июля 2016 года (5 дней), с 12 июля 2016 года по 15 июля 2016 года (4 дня) и с 22 августа 2016 года по 24 августа 2016 года (3 дня) (л.д. 103 – 107 т. 1, 22-26 т. 2).

Таким образом, срок привлечения Трунова И.Л. к дисциплинарной ответственности по фактам, изложенным в жалобе, поступившей в Адвокатскую палату Московской области 19 февраля 2016 года, истек 14 сентября 2016 (с учетом исключения периода временной нетрудоспособности адвоката Трунова И.Л. с 25 по 29 февраля 2016 года, с 11 по 15 апреля 2016 года, с 08 по 10 июня 2016 года, с 07 по 11 июля 2016 года, с 112 по 15 июля 2016 года и с 22 по 24 августа 2016 года). По фактам, изложенным в жалобе, поступившей в Адвокатскую палату Московской области 25 февраля 2016 года, срок привлечения Трунова И.Л. к дисциплинарной ответственности истек 19 сентября 2016 года (с учетом исключения периода временной нетрудоспособности адвоката Трунова И.Л. с 26 по 29 февраля 2016 года, с 11 по 15 апреля 2016 года, с 08 по 10 июня 2016 года, с 07 по 11 июля 2016 года, с 12 по 15 июля 2016 года и с 22 по 24 августа 2016 года).

Решение о привлечении Трунова И.Л. к дисциплинарной ответственности принято Советом Адвокатской палаты Московской области 21 сентября 2016 года, то есть по истечении шестимесячного срока применения мер дисциплинарной ответственности,установленного п. 5 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката, что противоречит положениям подп. 3 п. 3 ст. 21 указанного Кодекса.

Суд отклоняет возражение представителя ответчика о том, что шестимесячный срок для применения к адвокату мер дисциплинарной ответственности подлежит приостановлению не на период болезни адвоката, указанный в листке нетрудоспособности, а на период отложения дисциплинарного производства, связанного с болезнью адвоката. Суд исходит из того, что в соответствии с ч. 5 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката в указанный срок не подлежит включению именно время болезни адвоката (время нахождения на листке нетрудоспособности), а не период отложения дисциплинарного производства, связанного с болезнью адвоката. Иное понимание положений ч. 5 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката создавало бы предпосылки для необоснованного затягивания сроков дисциплинарного производства за счет субъективного усмотрения уполномоченного лица при определении периода отложения дисциплинарного производства. Сверх того, суд учитывает, что сам по себе факт болезни истца (с учетом наличия у него двух представителей) не являлся препятствием для вынесения решения Советом Адвокатской палаты Московской области в установленный срок, поскольку в силу п. 5 ст. 24 Кодекса профессиональной этики адвокатов неявка кого-либо из участников дисциплинарного производства на заседание Совета палаты не препятствует разбирательству и принятию решения. Аналогичным образом не является основанием для отложения разбирательства и неявка кого-либо из участников дисциплинарного производства на заседание квалификационной комиссии (п. 3 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвокатов).

Суд не может согласиться и с доводом представителя ответчика о том, что доводами для возбуждения дисциплинарного производства в отношении истца послужили представления вице-президента Адвокатской палаты Московской области от 10, 15 и 16 марта 2016 года, в связи с чем шестимесячный срок для применения к истцу мер дисциплинарной ответственности должен исчисляться с даты первого представления 10 марта 2016 года).

Согласно п. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката допустимыми поводами для возбуждения дисциплинарного производства в отношении адвоката могутслужить поступившие в соответствующую адвокатскую палату жалобы, обращения или представления лиц, указанных в п. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката, в которых содержатся сведения, указывающие на совершение адвокатом проступка, влекущего применение мер дисциплинарной ответственности.

По поступлению документов, предусмотренных п. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката, президент адвокатской палаты субъекта Российской Федерации либо лицо, его замещающее, своим распоряжением возбуждает дисциплинарное производство не позднее десяти дней со дня их получения, а в случае продления указанного срока – не позднее одного месяца (п. 1 ст. 21 Кодекса профессиональной этики адвоката).

В силу приведенных положений Кодекса профессиональной этики адвоката жалобы, поданные в адвокатскую палату другим адвокатом или группой адвокатов, сами по себе являются достаточным поводом для возбуждения дисциплинарного производства. Представления вице-президента Адвокатской палаты Московской области, на которые ссылается ответчик, в данном случае носят производный характер, поскольку они касаются тех же фактических обстоятельств, которые изложены в жалобах группы адвокатов, поступивших в Адвокатскую палату Московской области ранее – 19 и 25 февраля 2016 года, и в значительной степени основаны на них. Следовательно, фактические обстоятельства, положенные впоследствии в основу дисциплинарного производства в отношении Трунова И.Л., стали известны Адвокатской палате Московской области именно с момента получения жалоб группы адвокатов, а не в момент получения представлений вице-президента Адвокатской палаты Московской области. С учетом этого, а также принимая во внимание положения п. 5 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката, связывающие момент начала течения шестимесячного срока применения мер дисциплинарной ответственности с днем обнаружения проступка, указанный срок применительно к обстоятельствам настоящего дела подлежит исчислению с даты поступления в Адвокатскую палату Московской области жалоб группы адвокатов, указывающих на наличие в действиях истца признаков нарушения требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката.

Суд также отмечает, что предложенный ответчиком подход к исчислению срока применения в отношении истца мер дисциплинарной ответственности не обеспечивает необходимый уровень гарантий его прав в процессе осуществления дисциплинарного производства, а также стабильность и предсказуемость данных правоотношений, поскольку позволяет искусственно, без предусмотренных для этого оснований продлевать установленный п. 5 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката пресекательный срок привлечения истца к дисциплинарной ответственности.

Одновременно суд не может принять во внимание представленные в подтверждение позиции ответчика два письма Исполнительного вице-президента Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации Сучкова А.В. от 15 ноября 2016 года № 1525-11/16 и № 1525-11/16, а также письмо Президента Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации Пилипенко Ю.С. от 23 ноября 2016 года № 1552-11/16 (л.д. 168, 171 – 173, 169 т. 3), содержащие разъяснения по вопросам, касающимся оснований для привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности и исчисления шестимесячного срока для применения к адвокату мер дисциплинарной ответственности, поскольку указанные лица не наделены полномочием по официальному разъяснению положений Кодекса профессиональной этики адвоката. Согласно п. 1 и подп. 2 п. 5 ст. 18.2 Кодекса профессиональной этики адвоката предоставление разъяснений по вопросам применения Кодекса профессиональной этики адвоката отнесено к компетенции Комиссии по этике и стандартам Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации. Кроме того, само по себе какое-либо толкование Кодекса профессиональной этики адвоката не освобождает суд от обязанности его применения, исключающего наличие противоречий с Федеральными законами и общеправовыми принципами.

При изложенных обстоятельствах заключение Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Московской области от 12 июля 2016 года в отношении адвоката Трунова И.Л. и решение Совета Адвокатской палаты Московской области от 21 сентября2016 года по дисциплинарному производству в отношении адвоката Трунова И.Л., которым прекращен статус адвоката Трунова ИЛ., являются незаконными и подлежат отмене.

Поскольку в соответствии с п. 2 ст. 12 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» наличие статуса адвоката предполагает членство в адвокатской палате, исковое требование Трунова И.Л. о восстановлении истца в членах Адвокатской палаты Московской области подлежит удовлетворению.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 15, 17, 29 Конституции Российской Федерации, ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, ратифицированной Федеральным законом от 30 марта 1998 года № 54-ФЗ, ст.ст. 3, 194 – 198 ГПК РФ, ст. 12 ГК РФ, ст. 17, 18, 31 Федерального закона от 31 мая 2002 года № 63- ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», ст.ст. 15, 18, 18.2, 20, 21 Кодекса профессиональной этики адвоката, суд

 

РЕШИЛ:

 

исковые требования Трунова Игоря Леонидовича к Адвокатской палате Московской области об оспаривании заключения Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Московской области, решения Совета Адвокатской палаты Московской области о прекращении статуса адвоката, восстановлении в членах Адвокатской палаты Московской области удовлетворить.

Признать незаконным и отменить заключение Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Московской области от 12 июля 2016 года в отношении адвоката Трунова Игоря Леонидовича.

Признать незаконным и отменить решение Совета Адвокатской палаты Московской области от 21 сентября 2016 года по дисциплинарному производству в отношении адвоката Трунова Игоря Леонидовича, которым прекращен статус адвоката Трунова Игоря Леонидовича.

Восстановить Трунова Игоря Леонидовича в членах Адвокатской палаты Московской области.

Решение может быть обжаловано в Московский городской суд через Лефортовский районный суд города Москвы в течение месяца со дня принятия решения суда в окончательной форме.

 

Судья. Подпись.